Митьки никого не хотят победить

[sentimental_j]

Я очень люблю фраевский "коан" о стороже стадиона.
И меня очень удивляют люди, непременно желающие меня победить.
Расслабьтесь, говорю я, вы круче, я готова это признать, причем признать искренне, я не смеюсь, что вам еще надо? Ну, или хотите, я сыграю с вами и проиграю, и вы уясните для себя, что вы точно круче, и мы с чистой совестью посвятим оставшееся время чему-нибудь более интересному (гусары, молчать!)? Нет, их это не устраивает. Им надо не только меня победить - им надо, чтобы и я очень хотела их победить, и переживала из-за того, что мне это не удается, чтобы потихоньку преклонялась перед ними, и думала, что было бы здорово стать такой же крутой, и понимала, что мне до этого еще очень далеко.
В общем, удрав от очередного сумасшедшего спортсмена, который норовит схватить меня за грудки и заорать "захоти меня победить и проиграй мне, сволочь", сижу я в своем укромном углу, смотрю, как трясется дверь под мощными пинками, и думаю: ну что им всем неймется?

Фраевский текст - для тех, кто не читал, или хочет освежить его в памяти - под катом.

"Эта книга посвящается моему брату, который учил меня играть в шахматы да так и не выучил. Очень, надо сказать, сердился и все спрашивал: «Почему ты не хочешь меня победить? Надо хотеть!»
Но эта наука мне никак не давалась.
Зато вокруг меня всегда оказывалось великое множество людей, которые очень хотели меня победить тем или иным способом. Победа надо мною казалась им великим достижением и удовольствием. Даже собственный папа, помнится, соревновался со мною в искусстве сочинения сказок и никак не мог победить (в таком состязании взрослому ребенка победить вообще нелегко). Очень, между прочим, сердился, когда мне удавалось придумать удачный конец для его сказки, а ему для моей — нет.
Ну, папа, это, как мы понимаем, цветочки. Сколько себя помню, всю жизнь кто-то тянет за локоть: «Давай проверим, кто круче!» — орет. Или: «А я круче и сейчас тебе это докажу!» Или даже так: «А я круче, а ты не круче!» — без проверки, просто по факту бытия.
Не во мне, конечно, дело. Ну, не только во мне. Это просто привычный и часто самый удобный способ поведения для крупного всеядного примата: соревноваться с себе подобными. Принято, что победителю достаются некие умозрительные территории, умозрительные самки и умозрительный же корм. А иногда и не только умозрительные блага достаются победителю. В общем, крупным приматам кажется, что есть из-за чего жопу бесхвостую рвать.
Да, так вот.
Я это все к тому, что победить меня с некоторых пор стало невозможно. И не потому, что я такое уж крутое существо (я — существо «в мешочек», скорее). Просто я живу за рамками концепции соревнования.
Не может ведь самый клевый в мире бегун-прыгун победить, скажем, сторожа стадиона. По крайней мере, до тех пор, пока сторож сидит в своей каморке и режется сам с собою в какой-нибудь lines или, ну я не знаю, пасьянсы раскладывает. Чтобы победить сторожа, надо сперва убедить его побежать и/или прыгнуть. А это без применения пыток не всегда возможно.
Зато, если отказаться от концепции соревнования, атлету тут же открываются дивные перспективы. У сторожа в каморке ведь можно чаю с плюшками выпить. Ну или даже водки, втайне от тренера. Можно выпросить у сторожа на время его игрушку и вдоволь с нею поразвлечься. И, возможно, однажды, когда будет проиграно очередное Самое Главное Соревнование, сторож оставит у себя ночевать и не даст повеситься в сортире.
Или, напротив, поможет — это уж как повезет.
Со сторожем можно дружить, одним словом.
Со мною тоже, в общем, можно.
Это, собственно, единственное, что имеет смысл проделывать с нами обоими: со сторожем и со мною."
(с) Макс Фрай, "Книга Одиночеств"

P.S. Да, я не понимаю, почему идея бесконечного соревнования оказывается более привлекательной :)